Ее обокрали, и у нее не было настроения. Ни говорить, ни фотографироваться.
Украли всю выручку вместе с плащом. Плащ был старенький, вытертый, в нем она
ходила в школу еще до пенсии, когда работала учительницей. Он и доброго слова
не стоил, но по утрам, когда прохладно, ее согревал. Да и привычен был, ведь мы
привыкаем к своим старым вещам, как и они прирастают к нам. Карман в том
плащике был удобный, в него она деньги прятала. Присмотрели, собачьи души. Как
пригрело, она положила плащ с краю на стульчик, чтоб вид товара не портил. И
пока кому-то корзинку показывала, плащ исчез.
Что теперь дома говорить сыновьям? Ведь все эти корзины она с ними
плела. Но сначала лозу рубила, потом лозу варила, после лозу желтила, а перед
плетением парила, чтоб прутья хорошо гнулись. И пальцы у нее от такой работы
сухие, как сама лоза, а суставы с полиартритными утолщениями — трудное дело
корзины. И берут их не шибко, хотя товар ее экологически чистый, долговечный и
корзины сделаны на всякую потребу: для белья, для снеди, для хождения на рынок,
для косметики и всякой мелочевки девчатам. И недорого просит, а большую
бельевую готова отдать чуть ли не задаром — одна осталась, и никто ее не
покупает.
Люди, люди... Огорожанились, отвыкли от природных вещей, используют
везде пластик, даже для еды и питья, хотя знают — это вредно. Но кто сейчас
думает о здоровье, о долгой жизни? За всех думает реклама, а на долгую жизнь
никто не рассчитывает — день до вечера, и ладно. Потому купит корзинку
какая-нибудь заезжая дама из старых модниц или водитель — жене в подарок.
Словом, не бойкая торговля в этой приморской станице — откуда быть
настроению? Да еще плащ украли... Сыновья, конечно, поймут, но ей-то не легче.
Почти сорок лет она была сельской учительницей, учила детей добру,
учила быть честными и справедливыми, они слушали и понимали свою Юлию Юрьевну,
правда, вырастая, становились разными людьми. Но так и полагается в жизни.
Однако никто не сел в тюрьму, грабителем не стал, все трудом на жизнь
зарабатывают, и обокрал ее, конечно, чей-то ученик. Ох-ох-ох... Не будет
сегодня торговли, нейдет из головы плащ...
— А из чего у вас сделана эта беленькая кошелочка? Это ж не лоза? —
спрашивает мужчина с фотоаппаратом.
— Из кукурузы, — отвечает Юлия Юрьевна.
— Как из кукурузы? — удивляется он. — Из стебля, что ли?
— Из початочного листа.
— Вот это да! Не слышал даже, что из него что-то делают. А посмотреть
поближе можно? — просит он.
— Смотрите, все равно не купите, — отвечает Юлия Юрьевна, а у самой в
голове плащ.
Мужчина вертит кошелочку, удивляется и просит:
— Расскажите, как вы делаете такую прелесть.
— Очень просто. Беру лист молодого початка, вывариваю его, отбеливаю,
скручиваю в жгутики, а потом плету.
— Сами?
— Кошелочки сама, а корзины с сыновьями.
— А муж помогает? — не унимается мужчина.
— Муж объелся груш. Увязался за молодой, а силу не рассчитал. От сердца
умер. Не подумал, как нам без него трудно будет.
— Видать, молодайка горячая попалась, — говорит мужчина.
— Не знаю, чем вы, мужики, думаете и каким термометром меряете.
— Все тем же... Так сколько за кошелочку?
— Двести рублей.
— Хорошо, я беру, но с условием: я вас с вашим прекрасным товаром
сфотографирую. Идет?
— Ладно уж, — соглашается Юлия Юрьевна. — Раз покупаете... Вид у меня
только без плаща...
— Да самый крестьянский вид!
— Вы мне фотографию сделайте, я у вас куплю. А то как ушла из школы, так
ни одной фотографии нет. Будто жизнь кончилась, — говорит она на прощание.
* * *
...Ах, Юлия Юрьевна, мастерица из дальнего кубанского села! Не
кончается жизнь. С вашей беленькой кошелочкой из кукурузы ходит в школу моя
жена — сельская учительница. Кошелочка ей нравится. Ни у кого такой нет. Ну а в
кошелочке, сами понимаете, учебники и тетрадки. А насчет фотографии — послал
вам на память. Правда, я еще написал кое-что, как умею. Прочтете, может, не так
что — не ругайте журналиста, я тоже ученик сельской учительницы...
Комментариев нет:
Отправить комментарий